Рецензия на фильм Мегалополис от Анна Кравченко

Мир отдаленного будущего. В Новом Риме жизнь бьет ключом, празднества следуют одно за другим. Но во всем чувствуется упадок. Кто спасет этот мир? Человек, которому подвластно время. Это Цезарь Катилина. Смотрите фильм «Мегалополис». Перед нами мир будущего. Город Новый Рим, помесь Вашингтона, Нью-Йорка и Готэм-сити. Это столица величайшей в истории империи. Значит, обитающие здесь люди носят самые имперские древнеримские имена. Мэра именуют Франклин Цицерон (роль сыграл Джанкарло Эспозито), его злейшего врага, гениального изобретателя и архитектора, зовут Цезарь Катилина (Адам Драйвер). Дочурка у Цицерона – роскошная девица Юлия (Натали Эммануэль). А имперский банкир-суперолигарх, разумеется Гамильтон Красс (Джон Войт). Сразу об этих именах. Коппола, как и полагается человеку его масштаба и репутации, фарширует сознание публики историческими аллюзиями, как русский повар кесаретского поросенка гречневой кашей. Парные имена героев состоят из латинской составляющей и фамилии кого-нибудь из персонажей американской истории. Гамильтон Красс, например. Имеются в виду Марк Лициний Красс, античный богатей, состоявший в первом триумвирате вместе с Цезарем и Помпеем. И тут же Александр Гамильтон, первый министр финансов в правительстве Джорджа Вашингтона, основатель банка. Здесь все стройно-логично. То же можно сказать про Франклина Цицерона. Римский адвокат, оратор и политик, и Бенджамин Франклин, один из авторов Декларации независимости и Конституции США. А вот с главным героем у Копполы промашка вышла. Он старался, как мог: и Гай Юлий Цезарь, и Луций Сергий Катилина были врагами Цицерона. На разоблачении одного оратор сделал карьеру, а другой эту самую карьеру аккуратно прикончил. Но вот нарицательная комбинация получилась абсолютно безграмотная: персонаж носит имя, состоящее из двух когноменов! Это, если бы мы создали такого героя, как Александр Сергеевич-Юрьевич Лермонтов. Так что понты у Копполы вышли слегка корявые. И вот персонажи, оснащенные этими претенциозными именами, разыгрывают перед нами драмы-трагедии в шекспировском духе. Они произносят по поводу и без такового пространные речи самого туманного содержания, суетятся на фоне игрищ-гульбищ-ристалищ под какую-то декоративно-прикладную античность, периодически принимают участие в эротических сценах, мелькая участками аккуратно обнаженных телес. Потом авторы вспоминают про имена: это же история про Цезаря, подавайте нам мартовские иды. Пожалуйста: иды марта. Пиф-паф, ой-ой-ой! Оказался он живой. И на закуску более чем двухчасового зрелища – феерический финал, иллюстрированный картинками, которыми принято уснащать комиксы про лучезарное будущее. Получилось красиво-богато, глянцевито-попсово. Это, как если бы историю про Бэтмена в Болливуде поставили, где одного из главных героев назвали Джавахарлал Арджуна. Обертка кинопродукта вышла очень заманушной. А внутри – пустышка. Коппола, похоже, замахнулся на нечто шекспировских масштабов. Его вербально-химерический Цезарь Катилина даже в полном объеме выдал монолог про «быть-или-не-быть-и-видеть-сны». Но это как-то слегка выпало из сюжетного контекста. Дальше ведь никаких метаний гамлетовских не последовало. Вообще, чем терзался главный герой «Мегалополиса», мне лично так до конца понять не удалось. Пожалуй, не стоило автору «Крестного отца» замахиваться на Вильяма нашего Шекспира. Как верно подметил Штирлиц, самое главное – это умение закончить разговор, поставить многозначительную точку. Это наблюдение верно не только для шпионского ремесла, подобную заповедь стоит соблюдать тем, чье слово адресовано городу и миру, в том числе и знаменитым кинорежиссерам. Вот Анджей Вайда, например, завершил свою великолепную военную трилогию шедевральной картиной «Пепел и алмаз». А Фрэнсис Форд Коппола, будучи уже достаточно пожилым человеком, возможно, завершает свою деятельность «Мегалополисом». Но этот пеплум, надо признать, вряд ли станет очередным алмазом в короне киноклассика.