Рецензия на фильм Моя семья от Александр Колесников

Драматическая комедия немецкой документалистки Юлии фон Хайнц – это кино, дающее возможность посмотреть и в очередной раз убедиться в том, что иногда прошлое и в самом деле лучше оставлять в прошлом. «Моя семья», или, если дословно «Сокровище», примыкает к жанру роуд-муви, но больше это социально-семейная картина о трудностях отношений между престарелым отцом, поляком по происхождению, и боевитой дочерью, которая вместо строительства собственной личной жизни решает покопаться в корнях. А они связаны с трагической темой Холокоста в краковском гетто, куда американка Рут чуть ли не силком тащит упирающегося папу Эдека на этнографическую экскурсию. Родитель, как нетрудно догадаться, не в восторге от идеи дочери, всячески валяет дурака, срывает её тщательно продуманный план, заводит легкомысленные знакомства и пытается ездить по совсем другим польским местам – а не в музей Освенцима. Рут же с завидным упорством гнёт свою линию, и пока они с Эдеком пытаются достичь компромисса, у них за спинами мелькает старая Польша с её зачастую унылым бытом и угрюмыми жителями. Юлии фон Хайнц посчастливилось увлечь съёмками самого Стивена Фрая. Легендарный британский комедиант даже специально разучил польский язык по такому случаю, и тем обиднее, что яркого тандема с Линой Данэм в роли Рут у него не сложилось. В отличие от многоопытного английского коллеги американка не обладает необходимой глубиной, она будто не вышла из фирменного, и давно набившего оскомину, образа ярого апологета боди-позитива. Так что желание героини извлечь на свет божий все печальные семейные тайны кажется скорее бессмысленной блажью, которая лишь отталкивает от неё отца. А тот, в свою очередь, прекрасен – у Стивена Фрая обычно по-другому и не бывает. Британцу удалось нащупать толику глубоко скрываемой боли, подавляемой благодаря незаурядным артистическим талантам Эдека и его прекрасным компанейским качествам. Плюс он совершенно не воспринимается стариком. Какое там! Перед нами мужчина ещё в самом расцвете сил – точно по заветам Карлсона. При этом, когда того требует ситуация, он абсолютно собран и серьёзен, пытается достучаться до дочери, раскрыть ей глаза на гораздо более важную правду: не на те вещи Рут тратит лучшие годы жизни. К слову, диалоги отца и дочери – пожалуй, лучшее, что есть в фильме. Разговоры смешны и грустны одновременно, как и поведение зачуханных поляков, с интересом реагирующих на чудаковатых американских гостей. Эпизод в старой коммунальной квартире, где когда-то рос Эдек, и где нынешний хозяин оборотисто продает за 500 $ старый родовой сервиз – запоминается не хуже поездки в Освенцим. Это просто готовая иллюстрация поведения типичного «совка» при виде сытых американцев, даром, что Польша чуть ли не главный оплот западной русофобии. В одной только этой сцене чувствуется, насколько Юлии фон Хайнц привычнее снимать документальное кино. Ну а кадры с местной барахолки, где плохо одетые, грязные торгаши толкают старые утюги и прочий хлам – добавляют красок. В художественном же в аспекте постановщица ориентируется хуже. У неё не получается мягко подтолкнуть родных людей друг к другу, научить их слышать ближнего. Так что с дидактической работой качественнее справляются пейзажи и достопримечательности. Чувство неловкости постоянно возникает в каждом историческом месте, куда приезжают Рут и Эдек, но поскольку хронометраж упрямо толкает повествование вперёд, то к самому ожидаемому итогу вояж приходит. «Моя семья» вообще-то поставлена по роману австралийской писательницы Лили Бретт «Слишком много мужчин», но адаптация отошла от первоисточника на весьма приличное расстояние, поэтому фильм получился как самостоятельное произведение. И, несмотря на не слишком убедительные актёрские потуги Лины Данэм, кинолента обладает приятной сентиментальностью, показывает, какой урон способны причинить тягучие воспоминания и как важно порой остановиться и высказаться родному человеку о наболевшем. Для этого ни в какую Восточную Европу и ехать-то необязательно. Однако если так случилось, что поездка необходима, то можно просто поглазеть по сторонам, не пытаясь утащить что-то с собой в привычную жизнь, что не несет в себе ничего кроме страданий. Юлия фон Хайнц не сумела показать своего отношения к Холокосту, ограничилась технической частью, но и её достаточно, чтобы понять, насколько чревато смешивать настоящую трагедию с легкомысленными воззрениями активной «пышки», которой есть куда направить энергию. Твердить, как заведенная «Освенцим – это не музей, а концлагерь» – не то же самое, что прочувствовать невероятный ужас целого народа. Иногда стоит просто послушать гида.