Рецензия на фильм Однажды мы расскажем друг другу всё от Kickingrussian

Чувственная драма 2023 года «Однажды мы расскажем друг другу все» режиссера и сценариста Эмили Атеф («Больше чем никогда», «3 дня с Роми Шнайдер») онлайн на ИВИ смотрит на события, которые происходят в Восточной Германии, в духе гиперреализма, когда делает социальный анализ тех, кто вырос еще при коммунистах в ГДР, и показывает большой потенциал нарративов о переходном периоде. Берлинскую стену разрушили и открыли границы, но в то же самое время сузило границы повседневности, в которых для восточных немцев летом 1990 года истончились до капиллярного состояния рутина выживания и ожидания от новой жизни. Одноименный роман Даниэлы Крин, которой на момент событий из фильма было только 15 лет, позволил постановщице вместе со сценаристом Жозун Ханхейзер не только придать новые импульсы архаичному нарративу о молодой девушке, полюбившей зрелого мужчину вдвое старше себя, в духе «Соков земли» Гуннара Зоммерфельда, но воплотил на экране грубую эротику настолько сильно, что заставил чувствовать персонажей сердцем. Поэтика летней природы Тюрингии у Атеф сочетается с тоской людей, со стонами всего общества, которое пытается в новых экономических диалогах найти согласие с повседневной жизнью и принять отрезвляющую реальность в сельских поселениях недалеко от недавней границы с ФРГ, что подчеркивается буквально в первые минуты ленты грозой среди зноя и дает массу намеков на многослойные коллизии, которые будут постоянно появляться в кадре. Велико режиссерское стремление в ленте, представленной на Берлинском кинофестивале в середине февраля два года назад, спроецировать библейские мотивы, когда в патриархальное немецкое семейство возвращается сын Хартмут (Кристиан Эрдман), сбежавший когда-то на Запад. Но это не идет ни в какое сравнение с желанием Атеф разыграть ломаную историю любви 19-летней Марии (Марлен Буров, «В стране, которой больше нет») к гораздо более старшему Хеннеру (Феликс Крамер, «Свободная страна»), к которому она, несмотря на очевидные опасности, испытывает плотскую тягу. Томление молодой девушки, героини Буров, которая сожительствует со своим ровесником Йоханнесом (Седрик Айх) в доме его родителей, Атеф пересекает со своеобразной литературной тоской главной героини, читающей «Братьев Карамазовых» Достоевского. Подобно Алеше из романа, который лишь немного старше Марии, протагонистка выполняет в ленте роль связной, постоянно находящейся в пути от одного человека к другому, чтобы выслушать всех душой и телом, передать послания и, как это не покажется странным, способствовать всеобщему пониманию, что делает нарратив зрелым высказыванием о том, как отдельно взятые люди, сами того не желая становятся носителями духа времени. Режиссерские опоры на фильмы, подобные «Эффи Брист Фонтане» Райнера Вернера Фассбиндера, выдерживают давление смелого высказывания о гибели коммунистического общества через судьбы людей, помогая углубиться в социальный анализ и понять состояние потерянных людей буквально во время совместного обеда, когда главная героиня рассказывает о полутора месяцах пребывания в 12-летнем возрасте в одном из детских лагерей. Реальность мира социализма, который неожиданно стал бывшим, стал сбитой мечтой, метафорически иллюстрируется постановщицей при помощи песни «Болотные солдаты», со знакомыми с детства всем присутствующим словами об освобождении, и именно в этот момент рушится еще одна стена внутри одной семьи и стирается еще одна граница. Поэтому «Однажды мы расскажем друг другу все» переплетает традиционную драму взросления с безумной любовью и показывает моменты жизни страны на перепутье, сходящей с ума от неизвестности в танце смерти социальной системы и отсутствии обоюдного согласия на происходящее. Секс и животный эротизм в «Однажды мы расскажем друг другу все», показанной на кинофестивалях по всему миру, у Атеф рассказали о силе и травме, где Германия на уровне отдельных граждан страдает от столкновения двух политических систем, щедро приправляя установками героя Крамера на поэзию Георга Тракля, дающего ленте отчасти даже сверхъестественную, а не только художественную силу. Предсказуемого столкновения двух мужчин, романтичного Йоханнеса больше похожего на увлеченного фотографией сказочного принца, чем на крестьянского юношу, и обожженного жизнью Хеннера, который отвечает за архаичную мужественность в проекте, в событиях картины у постановщицы не происходит, потому что в основе сюжета игра в тайные удовольствия у персонажа Буров трансформируется не в честный роман, где будут соперничать мужчины, а в настоящую трагедию. Режиссерские погружения в смысловые глубины происходят с поверхности истории соблазнения и желания Марии быть соблазненной. От грубого секса и нежных прикосновений в фильме Атеф возникает новый взгляд на романтизм, где лихорадка страсти и тайные свидания сталкиваются и лечатся с помощью человеческой жертвы, оказавшейся слишком рефлексирующим пережитком прогорающего прошлого, что дает экранной истории удивительный бетховенский симфонизм, где надежды на маленькое чудо остаются на железнодорожном полотне, которое прагматично отрезает все лишнее. Проекции на «Анну Каренину» Толстого у постановщицы становятся свидетельством отверженности, когда знакомый момент, где воссоединяется семья, происходит на уровне рукопожатий с лицами, которые отворачиваются каждое в свою немецкую сторону. Мастерство Атеф находится на стыке парадоксального сочетания крайностей, когда судьбами живых людей фиксируется точка невозврата исторического момента, где нет погружения в депрессию от распада социалистической Германии, как и нет эйфорического погружения в новую жизнь. Никто не знает, как начать, никто не знает, как закончить, никто не знает ничего о будущем фермы, но лишь великолепно сыгранный Феликсом Крамером отшельник Хеннер, которому не нужны друзья, отказывается принимать новую жизнь, где для него точно вряд ли найдется место среди производителей экологически чистой органики. Материнская фигура, Ханна (Йёрдис Трибель, «Кровь и золото», сериал «Императрица»), дочь которой, Мария, бежит от нее в новую семью, показательно теряет работу и прячется в собственном саду в думах о хорошем и ожидании новой жизни, что говорит об узнаваемости ситуации, об эскапизме и о страхах на пороге перед чем-то новым. Актерское мастерство центральных персонажей превращает у Атеф грубую силу в качество разрушительного искусства, в котором непреклонность Хеннера резонирует с его мучительными мыслями, а визуальные образы и атмосферность происходящего находятся в одной связке со сложной человечностью характеров, где отсутствует провокационность. Поэтому в фильме «Однажды мы расскажем друг другу все» талантливо исследуются пограничные состояния как таковые при помощи желания и долга, молодости и жизненного опыта, перемен и стабильности, вскрывая раз за разом интимность и внутреннее смятение драмы, где на фоне воссоединения нации появляются избранные портреты тех, чьи сердца бились слишком сильно.